Мелодия кофе в тональности чаяния Гурницкая Н.

• Долгожданное продолжение любимой истории

• Первый роман автора 2 года входил в ТОП-10 самых успешных книг современной украинской литературы

"Этот роман не оставит вас равнодушными, не забудется, не сотрется из памяти, коснется вашего сердца нежными, мудрыми словами, кротким теплом невероятной истории о вечной любви. Заварите себе кофе, охватите чашку ладонями, чтобы согреть их - и свое сердце - предвкушением чуда, а затем сядьте в любимое кресло и разверните эту книгу," - Наталья Шевченко, писательница

Очаровательная львовянка и талантливая писательница, Наталья Гурницкая своим дебютным романом «Мелодия кофе в тональности кардамона» доказала, что нежный и утонченный, как старинное кружево, украинский женский роман уверенно опережает зарубежных конкурентов в ярких обложках. Один из лидеров по популярности в Украине 2014 по рейтингу газеты «Факты», он требовал продолжения. И сегодня волшебная мелодия кофе, рассказывающая историю юной горожанки, которая жила и любила среди каменных и мощеных улиц города Льва в середине позапрошлого века, зазвучит снова. В новой тональности – тональности надежды…

Нельзя было испытывать судьбу и без конца бросать ей дерзкие вызовы. Но ведь Анна любила Адама… Беглечка, иждивенка, любовница. Счастливая невеста, жена, вдова. Как на качелях, перехватывало от счастья дыхание на взлете, однако и вниз полет был таким же неустанным. Единственное, ради чего живет теперь, без Адама, — его ребенок там, под сердцем, которое до сих пор любовь осаждает. Под черным нарядом, как средневековый рыцарь под латами, Анна чувствовала себя защищенной от мира. Молчаливая, возвышенная благородная в своей скорби, она снова должна жить для детей. И солнечным утром в любимой беседке за книгой и кофе с кардамоном прислушаться к новой мелодии любви, ее громким мажорным аккордам и едва слышному обещанию чего-то настоящего в будущем…

Наталья Гурницкая – популярная украинская писательница.

Автобиография:

«Сколько себя помню – постоянно что-то писала. В детском саду, в школе, в университете, на работе. Сейчас даже трудно припомнить, почему и когда начала это делать. У меня дома до сих пор где-то лежат старые детские книжечки, где, каюсь, сначала рисунками, а потом неразборчивыми детскими каракулями, записывала собственные истории или продолжение тех сказочных историй, которые показались мне незавершенными, или же завершенными не так, как бы мне того хотелось. Блокноты и тетради давно потерялись, а эти детские книжечки чудом сохранились, и сейчас уже мои дети к тем древним маминым историям пририсовывают и подготавливают собственные истории. Будет ли это продолжение в будущем — посмотрим, потому что если человеку суждено было писать, то очень трудно столкнуть его с этого пути.

А первое писательское признание? Даже не знаю, можно ли назвать это признанием, скорее, первым звоночком судьбы, на который я успешно не отреагировала. Очень банально и просто. Я поступала во Львовский университет на экономический факультет, мы писали произведение и, будто намеренно, у меня не нашлось шпаргалки ни на одну из предложенных тем. Реакция на такого абитуриента вполне прогнозируема — шок, отчаяние, анализ проблемы и лихорадочные поиски выхода из бед. Писать на конкретную тему — это всегда опасность перепутать, а произведение на свободную тему — это пространство для фантазии и шанс выкрутиться. Помню, что писала что-то на тему Отечественной войны, но писала не о героизме или подвиге, а об потерянных жизни, потерянных человеческих судьбах, отчаянии женщин, не дождавшихся дома своих мужчин, о безымянных могилах и о тех пропавших без вести солдатах. …

Конечно, ожидала полного провала, зато меня отыскали из приемной комиссии и предложили передать документы на факультет журналистики. Восприняла это как неудачную шутку или какой-то подвох, а поняв, что это серьезно — просто порадовалась тому, что не провалила экзамен. Мнения пойти на журналистику даже не возникло. В конце концов, как и желание стать писательницей. Просто продолжала писать — на лекциях по экономике, дома, воображении, а впоследствии и на работе. Что-то дописывала, что-то бросала на полпути, что-то еще лежит в ящике, а потом в какой-то момент написанное вдруг почти мистическим образом начало вкладываться в роман, который уже сам диктовал свои условия игры и вел за собой.

А дальше были отзывы читателей, и это уже действительно можно назвать первым писательским признанием. Ибо наиболее важными для автора являются именно эти отзывы обычных читателей, их не завоюешь ничем, кроме самого текста и чего-то близкого для сердца. Когда тебе говорят, что твоя книга помогла выйти из жизненного кризиса, стала толчком к положительным изменениям, или же просто помогла пережить момент, когда жизнь была невыносимой, то невольно этим переживаешь и именно тогда понимаешь — возвращения назад нет. Ты уже отвечаешь за все, что напишешь или не напишешь в своих книгах. А когда к тебе подходит старушка восьмидесятилетняя бабушка и говорит, что твоя книга - это самое светлое впечатление в последние годы ее жизни и что все, чего она еще хочет в жизни, - это немного пожить и дождаться твоей следующей книги, то это не только заставляет больно сжиматься сердце, но и чувствовать, что ты уже просто не можешь разочаровать человека».